Одна из политических Тем последних нескольких лет — «Где та молодая шпана, что сотрёт их с лица Земли». Правящий режим брежневеет до полного неприличия, в России устанавливается крепкий такой застой. Усталые мужчины из истеблишмента на препаратах тужатся изображать солидность и основательность, за которой скрывается, фигурально выражаясь, неутешительно толстая медицинская карта с кучей экзотических диагнозов один другого печальнее. Держаться они могут долго, угробив будущее миллионов, но по большому счёту «лучше не станет».
Видя это всё, люди, склонные к активной жизни, преисполненной событий, мучительно ищут хоть какие-то признаки выхода на сцену нового поколения. Не локально для себя (это плюс-минус каждому вполне по силам), а чтобы вся эта всё злее пахнущая корвалолом советская помойка на помойку и отправилась. Желательно, чтоб как-нибудь уже сейчас.
За точку отсчёта можно взять 26 марта 2017 года, когда с больших политических трибун впервые громко заговорили о «школоте». Речь шла скорее не о школьниках, а о тех, кого раньше принято было именовать «тинейджеры». Люди возрастом с тринадцати до девятнадцати лет превратились из безликой «молодёжи» (понятие более широкое, но при этом сугубо возрастное, типа «дамы бальзаковского возраста») в субъектную социальную группу со своими интересами и представлениями о прекрасном. Так, во всяком случае, это тогда казалось, так же и было подано.
Далее на "Спутнике и погроме" (букафф много)
